Елизавета Григорьевна Молокова: «Я приехала из города Карталы Челябинской области. До этого бывала в некоторых святых местах Воронежской области и в Дивеево, но ваша Обитель поразила меня. Пробыла я в Свято-Троицкой Обители Милосердия шесть дней, жила в гостинице при Доме Милосердия у матушки Лидии.

     Восхищаюсь всем тем, что увидела здесь — грандиозной стройкой, прекрасным собором, людьми Обители. Большое сердечное спасибо настоятелю Обители, протоиерею Николаю Стремскому и матушке Валерии — старшей монахине, которая принимала нас, паломников, с теплым радушием, мы такого даже и не ожидали! Спаси Господи ее за чуткость — когда я собралась идти за билетами на вокзал, матушка, видя мой преклонный возраст и немощь — я хожу уже только с палочкой – предоставила машину для этого. Спаси Господи и матушку Лидию, которая следит за порядком в гостинице, она очень добрый человек.

Любовь Богословская: «Я живу в Петербурге и занимаюсь там бездомными людьми, которые остались в кризисной ситуации без жилья, без документов или просто потеряли веру в людей, в себя. Работа эта мне очень нравится, потому что Господь меня благословил и дал мне огромную любовь к этим людям. Может, так случилось потому, что через то, что я прошла однажды в своей жизни — я осталась без родителей – я поняла, как человек уязвим, когда он остается вне дома.

К каждому человеку надо относиться как к личности, видеть в нем Божье творение. Даже самый испорченный имеет душу, и в глубине души есть богоискание, оно лежит в каждом человеке. Если мы возьмем икону, старую, потемневшую, то в ней все равно сохраняется образ Божий. И когда мы помогаем друг другу, то и этим мы являем славу Божию.

Любовь Богословская у Дома Милосердия Свято-Троицкой Обители Милосердия

Наши «ближние», это не только те, с кем мы живем в своей семье или родственники, ближние встречаются и по дороге в храм, и не работе, и в транспорте; я стараюсь помогать всем, кто в этом нуждается, а не только бездомным.

Сейчас в отпуске, приехала в Оренбург, где я родилась. Когда мне был только годик, мои родители расстались — враг разбил их семью и любовь, и я осталась без родителей, но я все время помнила о том, что где-то в Оренбурге я родилась, что есть та земля, которая меня примет, есть моя мама. Я приехала к маме, но взаимопонимания мы с ней не нашли, она очень далека от веры, от церкви и той жизни, которой живу я, а я, оказывается, тоже не могу принять тот образ жизни, который ведет она. Я пробыла у нее два-три дня и больше не смогла.

Тут я вспомнила, что в Оренбургской области есть такая Обитель Милосердия в Саракташе. Я увидела на обложке журнала фото отца Николая и матушки Галины с детьми и решила приехать сюда и посмотреть, как они живут, как трудятся, как молятся Богу. Все устали от обещаний, от пустых разговоров, людям нужны дела, именно дела милосердия. Я где-то читала, что люди, может, и Писание не особенно читают, но они видят Евангелие дел — это любовь и милосердие в нашей жизни. Вера без дел мертва. И еще и еще я в этом убедилась, когда только приехала в Саракташ. Вышла из автобуса и посмотрела на небо — я очень люблю смотреть на небо — и увидела эти купола… Голубое небо как бы слилось с этими куполами, купола отражали небо… Я вошла в ворота Обители, тут меня поразили люди, которые трудятся, как муравьи: люди трудились спокойно, зная свое дело, они были уверены в этой работе, и не было видно этого напряжения, что кто-то их заставляет, подгоняет, каждый знал свое дело. Каждый вкладывал свой труд в одно большое общее дело. И мне тоже захотелось что-то доброе тут сделать, стать тоже таким муравьем. Я увидела траву, которой зарос двор гостиницы, где живут паломники, и подумала, как хорошо бы убрать эту траву, как Господь убирает из наших сердец этот сорняк. И я с удовольствием это сделала, и просто благодарила Бога, потому что потом приедут люди, и им будет уютно и приятно — этот дом с голубыми ставнями, такой он красивый, настоящий деревенский дом.

Уезжая от дорогих, близких людей всегда хочется сказать что-то особенное. Мне бы хотелось сказать: помоги, Господи, отцу Николаю, матушке Галине, всем людям, которые тут трудятся. Особенно помоги, Господи детям нашим, это наше будущее. То, что мы вкладываем в них, то и будет. Материнство — это великий труд, и очень отрадно, что я видела тут много матерей, которые приезжают с детьми, бабушек с внуками, они знают, куда они идут и что они делают. Это так обнадеживает.

Я приняла христианство еще в 1990 году, работаю с детьми воспитателем. Я видела, что во многих случаях мы неправильно воспитываем детей, в современном воспитании нет главного — нет нравственности, нет Бога в сердцах детей, да и в наших тоже. Нужно начинать с себя, и я решила учиться. Сейчас я учусь на Богословских педагогических курсах в Петербурге, и я надеюсь, что Господь вложит в мое сердце то, что надо преподавать, и это будет уже не так, как мирские воспитатели преподают.

Я также переписываюсь с заключенными. Такое решение пришло, когда я работала воспитателем: я видела, что дети выходили из детского дома и не знали, как правильно себя вести в этом мире, как преодолевать разные ситуации в жизни. Они выходили из стен интерната, и взрослые плохие люди втягивали их в преступную жизнь. Дети попадали в колонию, часто больные, они становились не лучше, а хуже, потому что там не было Бога. И выходя из колонии, они снова и снова попадали в те же ситуации, и опять в тюрьму, потому что не было рядом родных, близких людей, которые бы их поддерживали… Так появилось желание переписываться с заключенными. Я переписываюсь с теми, кто отбывает пожизненное наказание. Иногда приезжаю к ним во время отпуска.

На этот раз я уже побывала в Соликамске у троих братьев, которые уверовали в Господа. Они молятся Богу за Россию, за людей, за свои грехи. Также хочу сейчас поехать в Соль-Илецк, там есть такая же тюрьма. Больше пяти лет я переписываюсь с одиннадцатью пожизненно заключенными братьями. Я их всех — кто уверовал в Бога и молится — называю братьями. Все они уже старше сорока лет, они пишут мне: «Да, сестра, хорошо, что ты занимаешься с детьми, ведь если не вкладывать им любовь в детстве, то ничего хорошего дальше с такими детьми не будет. Вот нам уже за сорок, мы уже такие „институты“ прошли, а на самом деле мы как дети — смеемся и плачем». Мне тяжело говорить об этом, потому что многие наши мужчины в тюрьмах — это наши братья, отцы, мужья и сыновья, особенно в детских колониях.

Я бы хотела, конечно, нести служение с молодежью, подростками, детьми, поэтому я и приехала увидеть, как здесь проходит жизнь — с Богом и со священниками — уже не так, как в мире. За несколько дней, конечно, все не увидишь, но я немного видела этих детей и поняла, что много вложено в них, это я увидела через молодых священников, когда они выходят с такой любовью, к ним подходят бабушки, почитают их. Видела, когда они слово говорят, проповедь, — с таким назиданием — во всем видна любовь. И я очень благодарна вашей Обители за эту любовь, я как бы насытилась ею. В Петербурге была очень тяжелая зима, у меня было истощение душевных и духовных сил, и я не знала, где бы их восполнить. Что было трудным? Когда много-много людей остается на снегу на улице — это очень тяжело видеть. Конечно, наши медицинские учреждения работают, но у них не хватает сил, приходится столько народу принимать без документов, без страховых полисов. И им нужна была помощь. Мы, сестры милосердия, им помогали, не жалея сил, не думая о себе, а теперь пришло время, когда мне нужна помощь — моральная помощь, и ее я здесь получила. Я так благодарна Богу, что Обитель — это не слова и не красивая обложка, это жизнь. Я бы здесь осталась, потому что я почувствовала, как будто я всегда тут и была — все родное, все дорогое, и матушка Валерия очень хорошо ко мне отнеслась, так, что я почувствовала себя здесь нужной. А что еще человеку надо? Чтобы его не отвергали, чтобы его приняли, Господь меня принял, как «одного из малых сих», не умаляя ни в чем. Спасибо вам всем большое!

Говорят, что рай лежит в ногах матери. После Обители, где я хорошо и отдохнула, и набралась сил, я поеду к маме опять, хотелось бы еще раз попытаться найти с ней общий язык».